После образования Нижне-Волжского края (с центром в Сталинграде) была создана Нижне-Волжская ассоциация пролетарских писателей, в которую вошли Саратовская, Сталинградская, Астраханская, Калмыцкая ассоциации писателей и Республики немцев Поволжья. В феврале 1929 года состоялся Первый краевой съезд писателей Поволжья, провозгласивший лозунг: «Рабочих-ударников — в литературу». Сам по себе, казалось бы, безобидный, он сыграл злую шутку для литературы: в нее пошла не самая талантливая в творческом отношении молодежь, а так называемые «выдвиженцы» от станка и плуга. Талантливые на своем месте, они не всегда оказывались умельцами и в литературном деле, накладывая на него печать серости. Но коль уж они вошли в мир творчества, их необходимо было учить мастерству, что воспринималось как само собой разумеющееся дело: таланту не научишь — мастерству можно. Поэтому литературные кружки посыпались, как из рога изобилия. Они создавались и на селе. Созданная в 1931 году Нижне-Волжская краевая организация пролетарско-колхозных писателей при газете «Советская деревня» образовала ряд кружков, в которых занимались ударники полей. Аналогичные кружки работали и при многих рабочих газетах — Еланской, Руднянской, Урюпинской и др. Сбылось пророчество Маяковского: «Землю попашешь — попишешь стихи…»
Начало тридцатых годов, ознаменованное постановлением ЦК ВКП(б) «О перестройке литературно-художественных организаций» (1932), а затем и Первым съездом советских писателей (1934), привело к особенному усилению роли литераторов-производственников, к ориентации литературы на так называемую «близость к народу», которая почти автоматически открывала перед художником «новые горизонты». В промежутке между этими событиями прошел пленум оргкомитета писателей Нижнего Поволжья (27 декабря 1933 года), дух которого можно уяснить из статьи «За упорную творческую учебу», опубликованной в газете «Резервы» (1933. — № 298, 27 декабря): «Литературное движение Нижней Волги за время, прошедшее со дня опубликования постановления ЦК ВКП(б) «О перестройке литературно-художественных организаций», значительно сдвинулось вперед. Десятки рабочих-ударников, колхозников выходят на арену литературной жизни, неся из цеха, колхозных полей героику наших дней, показывая людей, кующих большевистские победы… Но одновременно нужно со всей большевистской прямотой сказать, что достигнутые успехи — совершенно не достаточны, что качество произведений неудовлетворительно, отстает от выросших запросов читательских масс».
Пожалуй, именно это время следует взять за точку отсчета, с которого в литературу хлынула волна бездарности и серости. Эти характеристики, к счастью, не относятся к тому молодому пополнению, которое влилось в сталинградскую литературу в лице А.Шейнина, М.Луконина, Н.Отрады (Н.Турочкина) , Ю.Окунева (И. Израилева), В.Балабина, М.Семенова, Ю.Щербакова. Определяя свою эстетическую программу, М.Луконин, Н.Отрада и С.Голованов в стихотворении «На имя комсомола» (Резервы. — 1936. — № 55,18 апреля) писали:
Давайте споем, ребята,
про молодые года.
О том, как в стране богатой
Строили города…
Так пойте сильнее, ребята,
про наш замечательный край,
за гордость страны веселой,
за мужество комсомола
победно, оркестр, играй.
Характеризуя поэзию молодых, местная пресса отмечала у них общность тематики, связанной с переустройством новой действительности, оптимистичный настрой. «Стихи их жизнерадостные, бодрые, звонкие» (Молодой ленинец. — 1936. — № 72,18 декабря).
Много очерков и рассказов публикует в эти годы Александр Шейнин, ставший впоследствии душой писательской организации. Произошло становление таланта Мануила Семенова, будущего редактора всесоюзного сатирического журнала «Крокодил». В 30-е годы он был еще далек от сатиры и тяготел к … фантастике, опубликовав научно-фантастическую повесть «Пленники Земли» (1937) и целый ряд рассказов: «Холодная кровь» (1938), «Встреча» (1934), «Зов моря» (1938).
Пожалуй, именно в 30-е годы сказались результаты всяческих «воззваний» и практической работы с литературной молодежью в различных творческих группах и студиях. Свидетельством тому стал выход в свет сборника стихов «Содружество» (1938) (название ему дало одноименное стихотворение Н.Отрады), в который вошли произведения М.Луконина, П.Белова, В.Балабина, Н.Турочкина.
В начале 30-х годов началась литературная деятельность Д.И.Петрова (Бирюка). Работая журналистом в местных газетах, он накопил богатый материал для очерковых книг «Колхозный Хопер» (1931) и «На Хопре» (1934), отразивших новые социально-политические процессы, происходящие в деревне.
Творческая жизнь писателей Сталинграда активизировалась настолько, что с мая 1933 года краевым государственным издательством (редакция размещалась на улице Жигулевской, 23) начал выпускаться (тиражом немногим более трех тысяч) литературно-художественный и общественно-политический журнал «Сталинград» — орган Нижне-Волжского оргкомитета Союза советских писателей. Ответственным редактором этого издания был И.И.Иванов-Омский.
Первый номер журнала открывался передовой статьей «За творческую продукцию высокого качества», в которой подводились итоги деятельности писательских организаций в связи с годовщиной со дня опубликования Постановления ЦК ВКП(б) о перестройке литературно-художественных организаций (23 апреля 1932 г.). Оценивая заслуги РАПП в активизации писательских сил, автор статьи в то же время отмечает, что «руководители РАПП не поняли новой обстановки, не сумели осознать все то новое в среде интеллигенции, что явилось результатом существования советской системы в течение полутора десятка лет и ее победоносного движения вперед по пути строительства социализма» и в результате пришли к замкнутости и групповщине. Постановление ЦК, по мнению журнала, создало «все необходимое для сплочения советских писателей… В течение прошедшего года при непосредственном участии вождя партии т.Сталина были поставлены и уже разрешались глубочайшие проблемы советской литературы», «стержневой» среди которых является вопрос о социалистическом реализме.
Как считает журнал, Постановление способствовало вовлечению «сотен и тысяч лучших ударников» в «литературные организации и литературу». «Пополнение новыми писательскими кадрами литературных кружков Тракторного, «Красного Октября», завода комбайнов и других предприятий, организация новых литературных кружков в колхозах и МТС, увеличение количества выпущенных книг и сборников наглядно свидетельствует об этом». Однако основной недостаток в работе нижневолжской писательской организации автор статьи видит в том, что «она недостаточно борется за качество художественных произведений, за высокое идейное и художественное содержание своей продукции». Журнал рекомендовал писателям ориентироваться на такие произведения, как повесть В.Матушкина «Барабан», рассказ В.Буторина «Подпольная типография», повесть В.Малиновских «Лесопильщик Маленьких», стихи Б.Озерного и некоторые другие, которые, видимо, привлекали содержанием, ориентированным на метод социалистического социализма.
Вообще, журнал взял твердую и последовательную линию на упрочение в нижневолжской литературе принципов отражения действительности, свойственных социалистическому реализму, и отстаивал их как в теории, то есть в литературной критике, так и на практике, то есть руководствовался ими в отборе произведений для публикации. Журнал ставил перед писателями задачу «подняться на такую художественную высоту, которая была бы достойна края тракторов, комбайнов, качественной стали и строительства Камышинской плотины». Задача эта оказалась столь же осуществимой, как и возведение Камышинской плотины… Но цель была обозначена.
Передовая статья принадлежала, видимо, перу ответственного секретаря редакции А.Абрамовича, поскольку она во многих случаях текстуально совпадала с другой его статьей, опубликованной в этом же номере в отделе критики и библиографии, «На пути к большому художественному мастерству (к творческой дискуссии в литературных организациях Нижней Волги)», в которой разъяснялась творческая программа журнала. Возвращаясь к рассказу Виктора Буторина «Подпольная типография», А.Абрамович «основное достоинство» его видел в том, что «писатель уже сейчас хорошо владеет методом художественного убеждения», что он «преодолевает и в большей мере уже преодолел одномерность, однолинейность, схематизм в приемах художественного творчества». В рассказе «уже ясно видны попытки использования метода социалистического реализма, метода, обеспечивающего создание высококачественной художественной литературы». В заслугу писателю ставилось то, что в русской классической литературе испокон веков считалось недостатком, — отсутствие психологизма. А.Абрамович одобряет автора рассказа за то, что он «не увлекается тем психологическим реализмом, тем копанием в «живом» человеке, который подняли на знамени некоторые писатели как основной метод изображения людей в художественных произведениях. Буторин показывает поступки и характеры людей в той мере, какая нужна для идеи его произведения, которая выпукло определяет сюжет и дает нужную окраску художественной убедительности».
В программе журнала совершенно очевиден классовый (ленинский) подход к культурным ценностям, воинствующее отрицание так называемой «буржуазной» литературы, то есть русской классики. Социалистический реализм, — убеждал другой автор журнала «Сталинград», — не является «простым повторением реализма дворянской или буржуазной литературы». Более того, автор заявляет о том, что реализм Пушкина, Гоголя, Тургенева, Льва Толстого «весьма и весьма относителен». «Разве можно сказать, что в «Капитанской дочке» Пушкин дал реальное изображение крестьянской революции XVIII века, а в «Евгении Онегине» реально нарисовал быт помещиков и крепостных? Конечно, нет. В обоих произведениях темы освещены с точки зрения помещика-дворянина…»
Главный критерий, с которым журнал «Сталинград» подходит к оценке произведений, — критерий политический, правдивое изображение «социалистического строительства». Выполнить эти требования честному художнику было трудно, так как само это «строительство» было большой ложью, которую удавалось скрыть только активным наступлением большевиков по всему идеологическому фронту. Всякие отступления от этого критерия вызывали резкую отповедь журнала.
Политическое кредо журнала, пожалуй, с наибольшей четкостью сформулировал И.Макарьев в статье «Путь Михаила Шолохова», который стал редактором «Сталинграда» с пятого номера. Он же, видимо, произвел и перегруппировку членов редколлегии: исчез А.Курчавов, вновь появился И.Мартынов, вошел в нее А.Серафимович. Приветствуя появление «Поднятой целины», которая, по мнению И. Макарьева, опровергает «правые теории» о «пафосе дистанции», о необходимости дать время «отстояться материалу», редактор журнала — с какой-то сладострастной беспощадностью формулирует классовую сущность так называемого «социалистического гуманизма»: «…В классовой борьбе нет человека вообще, а есть классовый человек. Поэтому во имя того настоящего высшего гуманизма, во имя той действительно высокой заботы о человеке, которую несет с собой социализм, — беспощадная борьба проявлениям жалости и гуманизма в классовой борьбе!»
«Высоким художественным утверждениям этой правды» И.Макарьев считает роман Шолохова «Поднятая целина». Здесь писатель «не только окончательно порывает с остатками характерной для «Тихого Дона» жалости и гуманистического отношения к человеку вообще — он ведет страстную борьбу против этой жалости, задерживающей окончательное освобождение трудящегося человечества, жалости, выгодной врагам».
Конечно, при таком подходе к литературе трудно было ожидать в «Сталинграде» высокохудожественных публикаций. Из рассказов можно выделить, пожалуй, «Переезд Годуна» Н.Сухова (в конце года он стал ответственным секретарем журнала), «Барабан» и «Сталевар Алешкин» В.Матушкина. На последнего редакция возлагала особые надежды: «писатель обещает стать крупным мастером художественного слова». В его рассказах «любовь рабочего класса к производству передана… просто, но сильно».
Но чему в журнале следует отдать должное, так различным формам учебы начинающих авторов, включая «Программу учебно-творческих занятий литературных кружков». Это была позиция. Как считал Н.Сухов в статье «Несколько слов о литературной консультации», «редакция журнала и оргкомитет должны стать учебными центрами для молодых писателей. Их работу нужно посмотреть так, чтобы каждый начинающий писатель, обращающийся с консультацией за помощью, получал бы здесь новые творческие импульсы, уходил бы с новыми мыслями, с новыми идеями, с еще большим подъемом и желанием достигнуть высот настоящего искусства, искусства достойного наших дней».
С целью объединения литературных сил региона с 1934 года Сталинград начал издавать альманах «Литературное Поволжье», позднее переименованный в «Литературный Сталинград», первые выпуски которого выходили под редакцией И.Мартынова. В первом выпуске альманаха в заметке «От издательства» (а выпускало его Нижне-Волжское краевое издательство) указывалось, что альманах «является первой попыткой показать более или менее примеры художественной продукции писателей Нижней Волги». Здесь были представлены литераторы разных поколений. Тем не менее издатели альманаха сетовали на то, что его рамки «оказались явно узкими для выросшего литературного движения края. Историческое постановление ЦК ВКП(б) о перестройке литературно-художественных организаций вызвало огромный рост творческой продукции в крае, выявило целый ряд новых талантливых прозаиков и поэтов».
«Примеры художественной продукции писателей Нижней Волги» оказались, хотя и не всегда эстетически убедительными, тем не менее разнообразными и дающими довольно полное представление о литературной жизни края середины 30-х годов, не взирая даже на то, что за пределами первой книги альманаха, по признанию редакции, остался «ряд крупных незаконченных еще сегодня произведений таких писателей, как Аврамов, Буторин и др.».
Самое деятельное участие в выпуске альманаха принял Нижне-Волжский оргкомитет Союза советских писателей. Тон в издании задавали писатели, занятые на производстве, — В.Матушкин, П.Коновалов, К.Новоспасский, или «только вчера оставившие его для партийной работы или учебы (М.Цыбин, Фадеев, Быстров и др.)». М.Цыбин опубликовал здесь отрывок под названием «Корябовка» из романа «Хлеб», над которым тогда работал. В этом отрывке рассказывалось о происках кулаков, срывающих план хлебозаготовок, и о том, как наборщик Лосев выполняет в деревне поручение, данное ему непосредственно секретарем райкома партии Зарубиным. Во втором номере альманаха этот автор выступил с рассказом «Молодость».
Альманах опубликовал стихотворение М.Луконина «Утро», указав принадлежность его к «литературной группе СТЗ», стихи К.Новоспасского «Волжская песня» и «Сверхранний сев», С.Голованова и Вл.Дулькина (тоже из литературной группы Сталинградского тракторного), пьесу Г.Смольякова «Победитель» (из школьной жизни), рассказ П.Дарманяна «Старый токарь» и другие произведения царицынских, саратовских, калмыцких писателей. Однако эти литературные явления не удовлетворили редактора альманаха Ив.Мартынова. В статье «Творческое лицо Сталинградского края», опубликованной во второй книге альманаха, он отметил, что «размах и качество краевого литературного движения резко отстают от бурно растущей экономики Сталинградского края… Лучшие вещи наиболее даровитых писателей края далеки еще от практической разработки проблем исторического прошлого и конкретного сегодня края». В статье подвергались критике «скучные и корявые очерки А.Курчавова о колхозном Заволжье», «бесцветные» рассказы Минаева и Малиновского, при всем умении В.Буторина воспроизвести «чувство коллектива и общественности — это новое, открытое большевиками чувство», ему вменялось в вину, что «в горячий переломный период советской стройки» он «не отыскал ни одного полнокровного положительного героя, не сумел показать бодрость и побеждающую силу революционного класса».
Если говорить о ведущих темах царицынской прозы и поэзии 30-х годов, то это прежде всего тема гражданской войны (Н.Белов «Станция Садовая», В.Балабин «Мать», Сергей Голованов «Норма Шапшукова» и др.) и тема завоеваний революции (В.Братин «Родина», Н.Белов «В дороге», К.Семерников «Дружба»), в том числе интернационализма как одного из революционных завоеваний (К.Новоспасский «Встреча»).
В начале апреля 1935 года ЦК ВКП(б) направил в Сталинград секретарем крайкома партии И.М.Варейкиса, поручив ему в кратчайший срок выправить положение в крае, носящем имя вождя, и дозволив забрать ему из Воронежа тех работников, которые уже хорошо знали науку «выправления». Общественность начала поговаривать о близком переломе. Но… социализм-то продолжал строиться, и литература продолжала обслуживать эту «великую стройку», едва успевая за меняющимися партийными лозунгами. «Все внутрилитературное движение 30-х годов, — отмечают исследователи, — диктовалось устремленностью к предельному сближению с созидательным энтузиазмом и волей строителей первой пятилетки». Пафос литературы определил «жизнеутверждающий оптимизм». «Героизм строителей Магнитогорска и Кузбасса, новаторские исследования Циолковского и Мичурина, полеты в стратосферу, челюскинская эпопея и освоение Арктики, строительство канала Москва — Волга, трансконтинентальные перелеты Чкалова и Громова — все это создавало образ небывалой весны человечества…»
Поэтический мир входящих в литературу стихотворцев — В.Просвирова, Б.Рубанского, Н.Белова, П.Чернущенко, К.Новоспасского и др. — наполнен ощущением новизны, свежести, ветром каждодневных перемен. Мир, заметит в одном из стихотворений Н.Отрада,
Он такой,
Что не опишешь сразу,
потому что сразу не поймешь!
Дождь идет…
Мы говорим: ни разу
Не был этим летом сильный дождь.
Стоит только этим далям озариться,
Вспоминаем молодость свою.
Утром заиграют шумно птицы…
Говорим: по-новому поют.
Конечно, в таком настрое очевидна односторонность мироощущения, ведущая к упрощенности психологического мира лирического героя. Но таково было время. Иной взгляд на жизнь, иная окраска ее воспринимались как покушение на основы государственности. Весной 1937 года по клеветническому доносу было сфабриковано дело о «контрреволюционной организации среди писателей и литературных работников Сталинграда», которое поломало судьбы многих сталинградских писателей. А ответственный секретарь писательской организации Г.Смольяков поплатился за эту жестокую выдумку жизнью.
Создание сайта