Известный достоевист Ю.П. Карякин, ниспровергая Раскольникова, утверждал, «что написано пером, доделывается топором…» Впрочем, даже Юрию Петровичу не удалось осуществить задуманное. Раскольникова он не уничтожил, хотя и пытался. К такому выводу и я, и педагог, и ученики школы «Созвездие» пришли во время заседания дискуссионного клуба «ЧеловекЪ», состоявшегося 26 ноября. Итак, к рассказу о встрече в рамках масштабного проекта «Горьковки» — «Книжный ЭМОВИРУС»!
АКЦЕНТЫ
Лучше всех, по-моему, сущность Раскольникова понял его романный двойник Аркадий Иванович Свидригайлов: «А шельма, однако ж, этот Раскольников! Много на себе перетащил. Большою шельмой может быть со временем, когда вздор повыскочит, а теперь слишком уж жить ему хочется! Насчет этого пункта этот народ — подлецы. Ну да черт с ним, как хочет, мне что».
И всё-таки, почему герой Достоевского получил у нас такой отклик? А потому что Родион Романович Раскольников – герой живой, вызывающий сочувствие, как минимум.
Понятно, что разложить по полочкам весь «отчёт одного преступления» (собственное определение Достоевского) я не мог в силу сложности самого романа. У него слишком много планов: социальных, философских, религиозных, нравственных. И этот ряд можно длить. Поэтому мне виделся единственный выход — расставить во время заседания дискуссионного клуба «ЧеловекЪ» акценты на ключевые позиции произведения и, по возможности, ответить на вопросы, если они возникнут.
И я эти акценты расставил.
Писатель Достоевский до каторги и после – это большая разница. «Бедные люди», «Белые ночи» и прочее – это гоголевская традиция «униженных и оскорблённых». Каторга же стала рубежом – там четыре года Достоевским читается Евангелие, подаренной жёнами сосланных в Сибирь декабристов. Опыт такого чтения и отразился в «великом Пятикнижии». От Гоголя след теперь только в виде пародии: «Село Степанчиково» — пародия на «Выбранные места из переписки с друзьями», рассказчик в романе «Бесы» и вовсе пародирует «Мертвы души».
ВЕЛИКОЕ ПЯТИКНИЖИЕ
Что же включает в себя, так называемое, «великое Пятикнижие»?
А вот что…
«Преступление и наказание» (1866),
«Идиот» (1868),
«Бесы» (1871-1872),
«Подросток» (1875),
«Братья Карамазовы» (1879-1880).
Но здесь важно упомянуть ещё одно произведение – «Записки из подполья» (1864). В этих «Записках» впервые у Достоевского появляется герой-идеолог – Парадоксалист. Потом уже появятся Раскольников, Ипполит Терентьев, Кирилов, наконец, Иван Карамазов. Но сначала был все же Парадоксалист и его Подполье (уединение, уход в себя).
ТОЛСТОЙ И ДОСТОЕВСКИЙ
Да, и ещё одно. Достоевского не понять без Толстого.
Вот мнение оригинального писателя Розанова на этот счёт:
«Толстой удивляет, Достоевский трогает.
Каждое произведение Толстого есть здание. Что бы ни писал или даже ни начинал он писать («отрывки», «начала») — он строит. Везде молот, отвес, мера, план, «задуманное и решенное»…
Достоевский — всадник в пустыне, с одним колчаном стрел. И капает кровь, куда попадает его стрела…»
Почему же Достоевского читать трудно и почему Достоевского не получается понимать так непосредственно, как Льва Толстого?
Лев Толстой – писатель, который непременно донесет до нас некоторую авторскую точку зрения и повторит ее должное количество раз, чтобы мы ее не пропустили. И на случай, если мы все-таки пропустили, повторит еще раз.
Достоевский же, в отличие от Толстого, не производит насилия по отношению к читателю, он дает возможность читателю взять столько, сколько читатель может и, главное, готов взять в данный момент. Поэтому читатель можете спокойно выдохнуть. Достоевский не задушит его в своих объятиях. Читать его на первых порах, можно, ну, хотя бы как детектив. Конечно, классический детектив – это литературная загадка. В «Преступлении и наказании» (очередное новаторство Ф.М. Достоевского) убийца, напротив, известен с первой части, а со второй по шестую только и делает, что сдаётся властям да кается.
С ПОЗИЦИЙ ХРИСТИАНСТВА
И всё-таки есть ключ к пониманию этого сложного романа. Я говорю о ключевой сцене «Преступления и наказания», сцене чтения евангельской притчи о воскрешении Лазаря. Соня Мармеладова читает Раскольникову притчу о том, как Христос возвращает к жизни Лазаря. Помните? «Огарок уже давно погасал в кривом подсвечнике, тускло освещая в этой нищенской комнате убийцу и блудницу, странно сошедшихся за чтением вечной книги…»
Писатель Достоевский, пройдя каторгу и переосмыслив Библию, становится её интерпретатором. Возможно, самым гениальным. Всё, абсолютно всё, он рассматривает с позиций христианства.
В «Преступлении и наказании» таких моментов немало.
- Письмо матери Раскольникова. Мы видим образ Богоматери с ребёнком. По задумке Достоевского, Раскольников – это младенец Иисус. Вот к чему он должен прийти, но не придет, поскольку стал заложником бесчеловечной идеи о «твари дрожащей».
- Уже упомянутое чтение притчи о Лазаре.
- Явление Сони Мармеладовой каторжанам. У Достоевского так и сказано — «явление». Но кто обычно является? В христианской традиции, конечно, Богоматерь.
- И, наконец, сцены из Апокалипсиса. Мировой мор и разрастание язвы. Это и в кошмарных снах Раскольников, и в эпилоге романа.
Итак, «Преступление и наказание» — это роман о том, «как человек находит в себе Христа, научается выбирать Христа в себе и доверять Христу в себе». У Раскольникова же вместо самопожертвования и самоотдачи возникает идея жертвования другими — для пользы всех. Это собственно, теория Родиона Романовича.
МАТУШКА СОФЬЯ СЕМЕНОВНА
Каков самый точный образ Сони Мармеладовой в романе?
Я уже говорил, что каторжники с очевидностью воспринимают Соню как Богоматерь — или, во всяком случае, как икону Богоматери (приведу потрясающую цитату из эпилога романа): «Неразрешим был для него вопрос: почему все они так полюбили Соню? Денег она им не давала, особенных услуг не оказывала. Раз только, на Рождестве, принесла на весь острог пирогов. Но мало-помалу между ними и Соней завязались более близкие отношения: она писала им письма к их родным. Их родственники оставляли в руках Сони вещи для них и деньги. Жены их и любовницы ходили к ней. И когда она являлась на работах, приходя к Раскольникову, или встречалась с партией арестантов — все снимали шапки, все кланялись: «Матушка Софья Семеновна, мать ты наша, нежная, болезная!» — говорили эти грубые каторжники этому маленькому и худенькому созданию. Она улыбалась, и все они любили, когда она им улыбалась. Они любили даже ее походку, оборачивались посмотреть ей вслед, и хвалили ее; хвалили ее даже за то, что она такая маленькая, даже уж не знали, за что похвалить. К ней даже ходили лечиться».
ГЛАВНЫЕ ГЕРОИ
Можно ли утверждать, что Раскольников главный герой романа?
На самом деле, «главных» героев — двое. Первый — Раскольников, а второй — Свидригайлов.
Кто в таком случае Свидригайлов? И в чем его отличие от Родиона Романовича?
Достоевист Татьяна Касаткина считает так:
«Оно довольно очевидно, хотя и парадоксально. Раскольников — человек, который на наших глазах совершил преступление — и был спасен, нашел свою дорогу к преображению, о чем говорится в удивительных словах в самом конце романа. Свидригайлов же — человек, который на наших глазах отказался от совершения преступления — и, по-видимости, окончательно погиб (покончил с собой, что в христианстве есть самая безнадежная смерть).
Какой же образ встает за Свидригайловым? Образ так называемого «благодетельного блудника», присутствующий на множестве икон «Страшного суда».
Вообще, можно сказать, что за Раскольниковым и Свидригайловым на протяжении всего романа бегает Бог — как отец бегал в сне о лошадке за маленьким Раскольниковым, пытающимся навести порядок и справедливость по своему разумению, пытающимся сначала защитить жертву, а потом отомстить за ее смерть и наказать убийц. И Свидригайлова, отвернувшегося от всех Его призывов (например, в гостинице ему приносят телятину (очередная прямая отсылка к притче о блудном сыне, мотивами которой вообще пронизан весь роман) — но он ее так и не ест), Он все же успевает хотя бы загородить от ада, заслонить от его последнего неправильного выбора…»
ПОРФИРИЙ ПЕТРОВИЧ
Есть ли в романе герой, устами которого говорит сам Достоевский? Может, это Порфирий Петрович?
Нет, таких героев у Достоевского нет никогда. Что касается Порфирия Петровича, тем не менее, то это очень интересный персонаж — и именно с точки зрения своей близости к автору. Кстати, чрезвычайно интересно уже его имя, которое можно перевести примерно как «красный камень». И снова послушаем Татьяну Касаткину: «Здесь интересно будет вспомнить аналогию со средневековой алхимией. Было учение, что красный камень — это тот самый знаменитый камень философов, который является итогом алхимических трудов, он по легенде исцеляет человека и природу при соприкосновении с ними, дарует вечную жизнь и изобилие. Камень философов — это и есть личность на высшей ступени своего развития, о которой так проникновенно говорил Достоевский, личность, пришедшая к жгучему желанию абсолютной самоотдачи, чтобы и другие все стали такими же развитыми личностями. Так вот, Порфирий Петрович и сопровождает Раскольникова, как незаметный наставник. В этом смысле Порфирий Петрович действительно выступает от лица Достоевского. Он, подобно автору внутри текста, творит того Раскольникова, каким его задумал сам Достоевский…»
ВМЕСТО ЭПИЛОГА
Самый главный призыв, обращенный к Раскольникову, прозвучит из уст следователя Порфирия Петровича: «Станьте солнцем, вас все и увидят. Солнцу прежде всего нужно быть солнцем».
Надо сказать, что призыв Порфирия Петровича, то бишь Достоевского, был услышан. Отозвалась и заведующая кафедрой гуманитарных дисциплин ГБОУ «Созвездие» Мария Апкаликова (поделилась весьма ценными соображениями о природе творчества классика), а также десятиклассники Лёня Кострыкин (указал на ту пропасть, что пролегла между Раскольниковым и остальными людьми), Дима Филимонихин (отыскал связь между брандмейстером Битти из «451 градуса по Фаренгейту» и Порфирием Петровичем из «Преступления и наказания») и Вика Лазарева, запасшаяся «целой низкой, целым ожерельем» дополнений (переосмыслила Достоевского, так переосмыслила!).
Итак, к роману «Преступление и наказание» обращаться стоит. Это произведение, несомненно, входит в круг обязательного чтения. Ведь на то он и классик мировой литературы, 200-летний юбилей которого мы все отметили ещё 11 ноября. В декабре же члены дискуссионного клуба «ЧеловекЪ» – ученики и педагоги, – приняв моё предложение, согласились обсудить роман Джерома Дэвида Сэлинджер «Над пропастью во ржи». О, это совсем другая история! Но в том-то и прелесть… почувствовать себя ловцами во ржи…
Александр Лепещенко,
член Союза писателей России,
главный редактор журнала «Отчий край»,
руководитель дискуссионного клуба «ЧеловекЪ»
P.S. Благодарю за помощь и всестороннюю поддержку в проведении заседания дискуссионного клуба «ЧеловекЪ» директора ВОУНБ имени М. Горького Светлану Сафронову и её заместителя Павла Тимачёва! И ещё одно. «Горьковка» действительно предложила нам всем интересный и нужный проект. Право, «ПереЛИСТАЙ ЭМОЦИИ!» Получи свой «Книжный ЭМОВИРУС»!
Создание сайта