ДАНИЛОВ ИВАН ПЕТРОВИЧ (14.07.1936 — 19.12.1995)
Родился Иван Петрович Данилов 14 июля 1936 года в станице Скуришенской Кумылженского района в крестьянской семье. С детства, мечтая стать писателем, в начале пятидесятых годов он поступил в Урюпинскую культпросветшколу, которую окончил в 1955 году, получив специальность «методист и организатор культпросветработы», которая, конечно, была далека от писательства, но давала возможность вращаться в кругу будущих героев его книг. К этому времени он уже вовсю писал стихи и даже начал публиковаться. Первое стихотворение И. Данилова «Памятная дата» появилось в 1952 году в Кумылженской районной газете «Колхозный ударник». Затем ходил в литературную группу при Урюпинской районной газете, пожелтевшие страницы которой хранят стихи начинающего поэта.
Произведения И. Данилова могут разочаровать того читателя, который в каждой книге привык открывать необычные миры и необычные характеры. Писатель мог показаться даже излишне традиционным и отчасти старомодным, поскольку его творчество следовало в русле традиций так называемой лирической прозы и ее ответвления, именуемого прозой «деревенской». Но у этой традиции есть достоинство, которое утратит свою эстетическую заразительность только тогда, когда утратит художественную ценность жизненный факт, подлинность, достоверность: перспектива едва ли реальная. Достоинство того типа повествования, к которому чаще всего прибегал И. Данилов, в ориентации на достоверность, во всяком случае, — на создание иллюзии достоверности. Это характерно и для рассказов и повестей, и для романа «Красные ставни», отличающегося глубоким чувством историзма.
И. Данилов был принципиальным и воинствующим «документальщиком», настойчиво подчеркивавшим, что «выдумывать, сочинять небылицы о жизни — по меньшей мере непристойно». «Ну, а сюжет, где же сюжет?» — спросит меня иной искушенный в литературных сочинениях читатель, — декларировал свое эстетическое кредо писатель в романе «Красные ставни». — Вместо ответа я задаю вопрос: «А в вашей жизни был сюжет? Если ничего не врать, не сочинять? Зачем же искусственно сводить концы с концами, когда речь идет о человеческой жизни? Вам не интересно так? Читайте другое…»
«Разбег» писателя был многообещающим. В 60 — 70-е годы книги И. Данилова выходили одна за другой. Потом писатель «притомился». Книги «Чудный месяц плывет» (1983) и «Незавещанный сад» (1993), изданные в последние десять-пятнадцать лет, — это, говоря словами аннотации к первому сборнику, в сущности «книги избранной прозы». Они дают, пожалуй, наиболее полное представление об особенностях художественного мировидения и мироотражения И. Данилова, о его жанровых предпочтениях — тут и роман («Красные ставни»), и «маленькие повести», по авторскому определению («Последний жеребенок», «Городские петухи»), и рассказы, и миниатюры лирико-медитативного и мемуарно-элегического характера — но мало что прибавляют к характеристике его творческого развития, тенденции его творческого развития. Оно как-то замедлилось, что ли, шло по инерции, которую едва ли можно считать благожелательным спутником творчества. Происходила как бы авторская самоканонизация, превращение конфликтов и характеров, которые когда-то были писательской находкой, в шаблон, приемов повествования — в нудный литературный штамп.
И. Данилов был лауреатом премии журнала «Работница» за рассказ «Гайка и Раечка», премии Ленинского комсомола Волгоградской области (1973). Был удостоен премии Союза писателей СССР и ЦК ВЛКСМ за книгу «Лесные яблоки». В последние годы жизни активно сотрудничал в газете «Казачий Круг».
ИЗБРАННОЕ
СТАРАЯ ЛАМПА
В дни сенокоса колхозная электростанция смолкла — все уехали в луга. Я погоревал, что теперь вечерами нельзя будет писать. — А у нас же лампа есть, — напомнила мне мать. — Сейчас я найду, она на потолке где-то.
И вот стоит на столе эта лампа, старая лампа, свидетельница далеких лет. Я зажигаю ее и не могу сдержать дрожи в пальцах — так и кажется, что сейчас, как только прикрою я фитиль стеклом, на белую стену упадет тень моей матери, молодой и красивой. И себя увижу я на стене — головастого, давно не стриженного, высунувшего язык над каким-то рисунком, а рядом — сестру…
Но ничего этого нет, тени не возвращаются из прошлого. Белая стена показывает мне только силуэт моей дочери — она стоит возле стола и с удивлением рассматривает эту лампу. Самодельную лампу, выточенную моим отцом на токарном станке еще в войну…
Война, кроме голода и холода, запомнилась еще темнотой в хате. На столе изредка зажигалась коптилка, язычок ее боязливо дрожал и тух от дыхания. Поэтому в хате по вечерам было всегда сумрачно. Во дворе по ночам чаще было светлее — небо то освещали прожекторы, то всполохи за Доном, то долгое красное пожарище над Сталинградом.
А в хате всегда темень, сумрак…
И вот однажды зимой, придя за полночь из МТС, отец сказал, что хочет сделать настоящую лампу. И я теперь, пересиливая сон, обязательно ждал отца с работы с надеждой, что он принесет лампу. — Пап, ну скоро ты ее сделаешь? — спрашивал я, едва он переступал порог.
Да вот уж танки отремонтируем…
Спустя неделю или две опять тот же вопрос. И ответ: — “Катюш” много привезли. Сделаем их, уж тогда…
Прошло немало дней, а может, и месяцев, пока однажды, уже весной, отец принес готовую лампу. Он сам налил в лампу керосину, сам зажег, надел стекло…
— Господи, как молния! — изумилась мать.
Она ставила лампу на стол, на припечек, и мы с сестрой кидались из угла в угол, и всюду было светло.
И было несколько таких вот ярких, почти сказочных вечеров. А потом мать сказала нам с сестрой: — Зря гас не жгите, где его взять, керосин-то?..
И вскоре мы привыкли к тому, что лампу можно зажигать только ради очень важных дел. Я запомнил, что при ее свете читались письма с фронта, да еще когда отец писал календарь погоды, высчитывая летние дожди и надеясь на урожай.
Так и запало мне в память, что для дел неглавных, необязательных эту лампу зажигать нельзя…
…Я сижу за столом, на лист бумаги ложится свет лампы далекой военной поры, и карандаш в моей руке подолгу молчит…
МОЯ АРИФМЕТИКА
О чем ни заговорю, про что ни вспомню — все от времен войны отсчитываю. И сам не замечал, что такое у меня летоисчисление, и не понимал, почему так. А вчера увидел у соседнего парнишки-первоклассника связку счетных палочек, красивых таких — синих, красных… И вдруг вспомнил… Сорок четвертый год. Свой первый класс. На партах разложены гильзы от патронов, идет урок арифметики, мы учимся складывать… Позванивают наши счетные палочки… Два и два — четыре… Уже четыре года идет война…
Все мои ровесники, целое поколение училось считать на гильзах. Впрочем, у многих в нашем классе были и неотстрелянные патроны…
ВОЗВРАЩЕНИЕ
Я живу в шалаше. Шалаш мой пропах сосной, свежим сеном и горьковатым тальником. Я построил жилище в сосновой роще, в сорока шагах от реки, и теперь рядом со мною только птицы, травы и дети.
По утрам меня будят лесные голуби. Устроившись где-нибудь в непроглядной сосновой зелени, они начинают свой разговор — доверительный и ласковый. Они, наверное, беседуют в это время со своими птенцами… Вечером я засыпаю под несуетный шепот вековых деревьев. И утреннее — молодое, и вечернее — задумчивое наполняют мою душу, и я живу в двух временах — в своем детстве и в своей зрелости. И к чему-то главному возвращаюсь я.
Библиография:
- Рядовой рабочего класса. — Советский воин. — 1958. — № 24.
- Жук-аноним. Басня. — Смена. — 1958. — № 2.
- Басни. — Сталинград: Сталинградское кн. изд-во. — 1960.
- Сердобольный хомут. Басня. — Крокодил. — 1961. — № 10.
- Чужая луна. — Волгоград: Нижне-Волжское кн. изд-во. — 1964.
- Березовая светлынь. Короткие рассказы. — Волгоград: Нижне-Волжское книжное изд-во. — 1965.
- Как воробей валенки примерял. — Волгоград: Нижне-Волжское кн. изд-во. — 1967.
- Февраль — месяц короткий. — Волгоград: Нижне-Волжское кн. изд-во. — 1967;1968.
- Привозная невеста. Повести и рассказы. — Волгоград: Нижне-Волжское кн. изд-во.— 1969.
- У костра. Рассказ. — Литературная Россия. — 1969, 26 сентября.
- Лесные яблоки. Повесть. — Молодая гвардия. — 1969. — № 7.
- С порога кипучей жизни. — Литературная Россия. — 1969, 20 июня.
- Райка и Раечка. Рассказ. — Крестьянка. — 1969. — № 5.
- Ночные звуки. — Сельская молодежь. — 1969. — № 5.
- Привозная невеста. — Волгоград: Нижне-Волжское кн. изд-во, — 1969.
- Холодная весна. — Москва. — 1970.— № 8.
- Платок с золотистой ниткой. — Наш современник. — 1970. — № 3.
- Лесные яблоки. — М.: Детгиз. — 1970.
- В отчем доме. Монолит. — В кн.: Ладони, пахнущие хлебом. — Волгоград:
Нижне-Волжское кн. изд-во. — 1971.
- Стеня. — Наш современник. — 1972. — № 4.
- Свет в окне. Короткие рассказы. — Волгоград: Нижне-Волжское кн. изд-во.—1972.
- Февраль — месяц короткий.— М.: Современник.— 1972.
- Счастливые звезды земли. — Литературная Россия. — 1972. — № 34, 18 августа.
- Холодная весна. — М.: Современник. — 1975.
- Скуришенские летописцы. — Волгоград: Нижне-Волжское кн. изд-во. — 1976.
- Красные ставни. — М.: Советская Россия. — 1980.
- Городские петухи. — Волгоград: Нижне-Волжское кн. изд-во. — 1980.
- Чудный месяц плывет. — Волгоград: Нижне-Волжское кн. изд-во. — 1983.
- Зимний дождь. — М.: Современник. — 1984.
- Сказ о пшеничном колосе. — Волгоград: Нижне-Волжское кн. изд-во. — 1985.
- Донской чебор. — Волгоград: Нижне-Волжское кн. изд-во. — 1985.
- Негасимое окно. К 80-летию со дня рождения М. Шолохова. — Москва. — 1985.—№4.
- Незавещанный сад. — Волгоград. — 1994.