18 ноября день рождения волгоградского поэта и прозаика Юрия Николаевича Ерохина, автора четырёх книг, члена Союза писателей России с 2008 года, лауреата премии имени Виталия Смирнова журнала «Отчий край».
Поздравляем коллегу, желаем всяческих успехов!
Почитаем его стихи.
* * *
Поутихнет.
Я бабкин возьму костыль
И сниму с чердака мешок.
И пойду, поднимая дорогой пыль
И продавливая песок.
Я возьму в провожатые лишь звезду,
С ней начну говорить не вслух.
Может, выберу, дерзкий, неправоту
Из каких-нибудь истин двух.
Мои замыслы знает один лишь Бог,
И решать одному Ему:
Дать ли в тартар десяток глухих дорог
Или в небо всего одну.
* * *
Я помню ночь. Нас поезд нес.
В стакане ложечка звенела.
А за окном томился плес —
Ночь простиралась без предела.
Мне было страшно. Сжался я,
Но мать спала в купе полночном.
А из окна светились очи
Неведомого бытия.
* * *
Ночью поезд звуками разрежет
Тишину и сон мой пополам.
Слышу я стучание и скрежет,
Что идут за сердцем по пятам.
Вскакиваю: звуки, нарастая,
Вызывают счастье и тоску.
Память, книгу мятую листая,
Ищет мою кровную строку.
Где страдал я, зноем опаленный?
Где жевал я теплые плоды?
Где мой дом и палисадник скромный?
Где мои сиротские следы?
Я усну, и улица приснится:
Жар полдневный, яблока лицо;
Бабушкины коврики и спицы,
Свежее от дождика крыльцо.
* * *
Строгая икона под лучом зари
Вряд ли внемлет стону; бабушка журит
За мою насмешку, позу, хитрый взгляд:
«Помни же ты, грешник, —
так-то не глядят!»
Бабушка колени преломила: бух —
Головою. Тени, как у всех старух,
Под глазами… резче прочерки морщин.
Нет лампады, свечек. Луч зари один.
* * *
Баба Матрена вязала и Богу молилась.
Пыль выметала, крутые готовила щи.
И от усталости к вечеру просто валилась.
Мне говорила: «Иди, в голове поищи…»
И от касания рук моих вмиг засыпала.
Ночью ворочалась, кашляла, воду пила.
Баба Матрена по дому везде успевала,
Ежели вправду когда-то на свете жила…
* * *
Возвращаюсь. Дорога пылит…
Равнодушная степь мне отрадна.
Мать в цветастом платочке стоит,
Средь засушливой степи нарядна.
Я с тяжелой поклажей иду,
И отеческой хаты прохлада
Спешно движется к жалкому рту…
Что ж, другого мне счастья не надо.
* * *
На хуторе встаю еще до света.
Без удержу горланят петухи.
С укором слабым утреннего лета
Наемся переваренной ухи.
Уйду из дома быстро, без ответа:
В укромной балке пишутся стихи.
Там, не боясь ни смерти, ни навета,
Найду в кармане горсточку трухи.
Устав писать, сверлить глазами день,
Пойду, наткнусь на брошенный плетень
И соберу в ладошку ежевики.
Не жаль запачкать белые листы,
Ложатся на лицо заката блики,
И так легко от пройденной версты.
* * *
Я знаю, что придет зима:
Печь оживет, углем запахнет.
Как дети, белые дома
Глазенки выпучат от страха.
И затаится небосвод,
Увязнув в падающем снеге;
В мохнатых варежках народ
С утра запыхается в беге.
* * *
Вот-вот придет зима и зарубцует раны,
Хоть тоньше станет кисть от холода снежка,
Но ах! Узнаешь ты: на донышке стакана,
Пропахшего травой, усталость не горька,
А сладостна: чабрец, ромашка или донник,
Крапива, девясил иль дикий зверобой
Откроют для тебя все прелести; твой сонник
Запахнет, как сенник, заполненный травой.
С утра вставай в лыжню, скользи, потей, пытайся
Мороз перехитрить и ветер перегнать;
И солнцу, блеску дня желанному отдайся,
Готовый сладкий сон на радостях отдать.
* * *
Зима, упадая на землю, метелью грозит.
Мороз, осаждая оконницы, знает усладу.
Но где-то в степи безутешно бубенчик звучит,
А свадьба спешит наплясаться в избе до упаду.
Я дома один, и мне скучно подбрасывать дров,
И дуть на стекло, и к духовке протягивать руки.
На хуторе крайним стоит мой приземистый кров
И слышит угрозы зимы и бубенчиков звуки.
Пока еще в печке горит и духовка тепла,
Завидовать счастью чужому не буду упрямо.
Пусть страшен мороз и угроза зимы тяжела,
Притронусь к стеклу, изумляя холодную раму.
Ерохин Юрий
Создание сайта