17 января этого года исполняется 88 лет со дня рождения известного волгоградского поэта и прозаика Льва Кривошеенко, которого, увы, нет с нами почти три года.
Для тех, кто знал, любил Льва Сергеевича, отрывки из моей свёрстанной книги «Златая запятая» пусть станут ещё одной встречей с другом, коллегой, стихотворцем; для тех, кто не знал, — послужат поводом для знакомства с его биографией и творчеством.
Памяти поэта, друга, светлого человека Льва Сергеевича Кривошеенко (17 января 1936 —11 февраля 2021)
СОХРАНИТЕ РАДУГУ НАД ВОЛГОЙ
О книге стихов Льва Кривошеенко «В час рассвета»
(Волгоград, 2017)
«Но сколько же можно в рассветы влюбляться?..» — задает сам себе вопрос известный волгоградский поэт Лев Кривошеенко. «Мне сил не хватает всему удивляться» («Светает»). Лукавит, конечно… Хватает! Еще как хватает и самому удивляться, и других удивлять.
Со Львом Сергеевичем я познакомилась в 2015 году, а с его стихами гораздо раньше. Мы сразу крепко подружились. Мне нравилось беседовать с ним, слушать его. Это один из старейшин региональной писательской организации, член Союза писателей СССР (России) с 1964 года — столько всего знает, видел и помнит! Встречался с Анной Ахматовой, дружил с Михаилом Лукониным, Артуром Корнеевым… Близко знал Маргариту Агашину, Юрия Окунева и многих-многих тех, чьи портреты теперь занимают достойное место на стене памяти в Доме литераторов на Краснознаменской, 8. Стихотворец легок на подъем. Попросят выступить в школе, библиотеке, музее — никогда не откажет. Седая голова, но юная душа! И его поэтические строки искренние, жизнеутверждающие, говорящие обо всем, что дорого — о Родине, большой и малой, о Победе, о ветеранах… Он верен классическому русскому слову: витиевато вдохновение, но прост язык… О том, что особенно волнует поэта, говорят даже названия стихов: «Сапер», «Землянки», «Генерал», «После боя», «Баллада о мужестве», «Танк», «Кинохроника 1943 года», «Награда», «Михаил Паникаха», «Звездочка героя» и т. д.
«Я пишу о войне, о войне, очень мало пишу о любви», — признается Лев Сергеевич в стихотворении «В этом доме». Да и как же не писать о войне человеку, принадлежащему тому поколению, которое знает, почем фунт лиха.
Его ровесники провожали своих отцов на фронт, ценили каждую хлебную крошечку на столе… И писателя до сих пор не оставляет равнодушным «грозный год, правый берег реки, в почернелых снегах Сталинград». Разве забудется такое? Об этом — стихотворение «Аэродром 1941 года»:
«…на заре неожиданно, слепо
Над страною нависла беда —
В полыхнувшее пламенем небо
Самолеты ушли навсегда!»
Поэт был еще мальчишкой, когда на войну уходили ребята, рожденные в 1920—1922 годах, в том числе и его брат… Позже он напишет о них стихотворение «Золотая молодежь», считая, что именно на этот возраст пришелся основной удар Великой Отечественной войны.
«Да, я эту породу назову золотой:
От двадцатого года и по двадцать второй».
« Я обязан всей жизнью грозной юности их…
Им поверила Родина, жизнь доверила им!»
Всё так! Но мысленно причисляю к «золотой» и молодежь с 1923-го по 1926-й (и рифма позволяет). Мой отец, рожденный в марте 1925-го, тоже воевал. Пусть не с первых дней… но внес свою кровную лепту в общую Победу. А сколько еще таких!..
Лев Кривошеенко родился в январе 1936 года в Воронежской области. Но малой родиной считает город Ленинск, куда семья переехала с маленьким Лёвой. Мама поэта прежде жила в пойменном городке, и братья с сестрой появились на свет там.
«Я рос в степи под Сталинградом
на левом низком берегу.
Не охватить мне было взглядом
огня небесного разгул.
Смотрел я вечером подолгу,
отбросив створки у окна:
там, где-то там пылала Волга,
была за Волгою война», —
рассказывает литератор о беспокойном детстве («Воспоминание»), с теплом говоря о малой родине («Ленинский район», «Октябрь»).
* * *
«Редко в этот край степные ветры
пропускают табунки дождя»
* * *
«Она застенчиво невзрачна,
моя родная сторона.
Но по-осеннему прозрачно
со всех сторон остеклена».
Теперь писатель часто бывает у земляков еще и как почетный гражданин Ленинска. Его приглашают на различные мероприятия и торжества, а то и просто отведать отменной ухи. А Волгоград дорог ему как город, в котором он давно живет и которым гордится. О славной героической истории Царицына-Сталинграда-Волгограда звучит в одноименном триптихе поэта.
«Я хочу в твою Вечную Книгу
Записать хоть одну строку».
Что ж, записал… И не одну!
«Каждый дом, и подъезд, и квартира,
И сердца навсегда сохранят:
С этой улицы — улицы Мира —
Нами был возрожден Сталинград!» —
смотрят на жителей и гостей города строки Льва Кривошеенко с каменной стелы на одной из главных улиц Волгограда.
Писатель убежден (стихотворение «Высота 102»), что
«Для народов стал вершиной Мира
над рекой приземистый курган».
По-моему, никто из местных авторов не создал стихов о Сталинграде больше, чем Лев Сергеевич («Признание», «Землянки»).
* * *
« Город мой, как тобой не гордиться,
ты крещен и огнем, и мечом!..»
* * *
« …спят сталинградцы, снявшие погоны,
в ночь распахнув широкие балконы.
Какие сны им видятся? Как прежде,
в бока сухой врезается валежник,
а в памяти у них еще остры
холодные солдатские костры».
Лауреат Всероссийской литературной премии «Сталинград», Государственной премии Волгоградской области пишет в стихотворении «Яблоки»:
«Запомнил я на утренней заре
в развалинах стоящий Сталинград,
где на погнутом взрывом фонаре
электролампочки, как яблоки, горят…»
Но, говоря о войне, поэт всегда думал о мире («22 июня»):
«…в сердце пусть будет светло
двадцать второго июня,
да и в другое число».
Он верит, что наша Земля «идет к рассвету под высоким парусом зари!». И совсем не случайно столько патриотических строк в книгах нашего земляка (а их 14), в том числе и в сборнике «В час рассвета», подаренном мне с добрым автографом. Лев Сергеевич тоже был солдатом: учился в Ленинградском военно-строительном училище, служил в саперной части. Об этом свидетельствуют стихи «Костер», «У Невской лавры» и другие. О городе юности рассказывается в стихотворении «У Невы».
«Здесь ходил я три года в шинели,
Так похожей на серый гранит».
А вот пронзительное стихотворение «Кардиограмма матери» вроде бы не о войне, но все-таки снова о ней… Поэт хранит пожелтевший от времени медицинский документ в память о той, кого уже нет с ним…
«На ленточке протяжной пики часты,
с большими интервалами видны.
Они — как след всеобщего несчастья,
холодных и голодных дней войны».
Кстати, поэтический псевдоним Бурлаков происходит от материнской девичьей фамилии… Автор вспоминает, как родительница стойко переносила все лишения и невзгоды. Ей приходилось кормить маленьких детей жмыхом и отрубями… И ведь подняла, пятерых подняла!
А сердце самого литератора не всегда в печали, оно открыто и любви, и красоте… «Ну теперь ты скажи: существует любовь?!» — спрашивает он и сам же отвечает названием одного своего стихотворения: «Существует!». А какие прекрасные образы в его лирических строках! В них первый снег несет «космическую свежесть и непонятный запах звезд» («Первый снег»). А где-то там, «на краешке России» «прижался пограничный катер к осыпи железною щекой…» («Залив»). Во время грозы «насторожились, как радары, деревьев чуткие листы…» («Гроза»). Поутру «начинают плавно восхождение бронзовые облака» («На заре»)… Осенью «мягко светел едва заметный бархатный пушок» на боках айвы («Айва»)…
И еще сочинителю хочется «крикнуть людям будущих времен: «Сохраните радугу над Волгой, не оденьте радугу в бетон!..» И он кричит («Радуга над Волгой»). Мамой-матушкой называет лирик планету и советует ей не забыть «в январе развернуться на лето — снова солнцу подставить бочок!» («Мама-матушка»). Значит, верит в то, что с планетой ничего страшного не произойдет. Но на всякий случай просит Небо («Земляне»):
«Не деля на лучших и на худших,
помоги нам, Боже, стать людьми:
на своей ладони Всемогущей
ближе к свету нас приподними»!
Просит за всех нас… И да услышит Господь слова поэта!..
Январь 2020г.
И ЗАПЫЛАЛ КОСТЁР…
«Под утро ударил дождь,
Верх у палатки провис.
Солдат пробивала дрожь…»
Эх, костёр бы развести… Дровишек бы сухих… да где ими разжиться утром росным?.. Огонь, жующий сырые ветки, «зашипел и затих»… Если б бумага была… А быть «у поэтов» должна, — думал старшина, желающий во что бы то ни стало отогреть озябших безусых солдатиков…
Скажете, к чему, мол, вольный пересказ стихотворения «Костёр»? А помните, как литературный герой (по совместительству ещё и автор) смотрел на руки командира, «ломавшие мокрую ветвь» и…
«Заветную вынул тетрадь,
что в голенище истёр.
Даже не стал её рвать…
И запылал костёр».
Почему привожу эти строфы? Да потому, что тот давне-далёкий костёр, проглотивший тетрадные листки, исписанные мелким почерком служилого поэта, разгорелся настолько, что до сих пор пылает. Костёр… освещающий и согревающий. Костёр поэзии Льва Кривошеенко!
Не одну яркую строку внёс наш земляк в Вечную книгу города-героя на Волге, в увесистое литературное многотомье российское! Храню два сборника, подаренных мне этим автором: «Вчера, сегодня, завтра…» и «В час рассвета». Открываю их, когда хочу получить заряд истинного патриотизма, жизненной стойкости, неувядаемой молодости. Да-да, молодости, вы не ослышались! Кто-то и в семнадцать стар душою и сердцем, а кто-то юн, несмотря на седины и годы, таким был мой замечательный друг, прекрасный поэт, свидетель многих удивительных историй из жизни Волгоградской писательской организации, из жизни нашей страны. Лев Сергеевич — умелый рассказчик. Слушала его всегда, «раскрыв рот». Вот и в новогодние праздники сделала себе подарок — перечитала новеллы из книги «Вчера, сегодня, завтра…». О своих родных, о военном и послевоенном времени, о людях суровой поры поведал литератор в рассказах «Сталинградская шинель», «Котелок колодезной воды», «Гво́здик» и других. О первых юношеских чувствах повествуют новеллы «Обманщица» и «Голубые олени на шторах». Настоящей экскурсией в «музей» региональной писательской организации, которой исполнилось в 2021 году 100 лет, можно считать страницы прозы названного сборника. Например, новелла «Ответственный секретарь» — о Николае Ивановиче Мизине, о периоде, когда «в самом центре Сталинграда, за универмагом, в проулочке стоял двухэтажный флигелёк. На первом этаже была комнатка, на двери табличка: «Ответственный секретарь Сталинградского отделения Союза писателей СССР Н. И. Мизин»…
А Дом литераторов появился значительно позже…
Что-то интересное узнаёшь о Михаиле Луконине, Маргарите Агашиной, Валентине Леднёве, Иване Маркелове, о Евгении Евтушенко, о том, как принимали в Союз молодого поэта Лёву Кривошеенко… И о многом многом ещё… Я всегда улыбаюсь, читая «Письма „Ахметовой“» — непридуманную историю, как молодой сочинитель, дослуживающий полгода в Кингисеппе, оказавшись в Комарово под Ленинградом, на даче своего наставника, литератора Всеволода Борисовича Азарова, имел поручение передать два письма азаровской соседке Анне Ахматовой. Забавная сценка из жизни Кривошеенко (Бурлакова)! Кстати, тогда изрядно «повеселилась» и Анна Андреевна, известная русская поэтесса. Она говорила потом, что у неё «давно не было такого хорошего настроения». Подробности того давнего случая утаю, потрудитесь прочесть сами. Возьмите в руки книгу «Вчера, сегодня, завтра…». Кто же нам, молодым и не очень, но более поздним, поведает обо всём на свете? Только посланники красивой эпохи, к ним отношу литератора, которому в январе этого года, семнадцатого числа, исполнилось бы 88 лет, но, увы… его больше нет с нами.
Так пусть же пылает костёр, пусть читатели подбрасывают в него (конечно, уже в переносном смысле) новые листы с вязью стихов и прозы Льва Кривошеенко!
А с теми, кому известны только патриотические (военной тематики) строки юбиляра, поделюсь секретом: этот волгоградский поэт — прекрасный лирик, художник слова. Судите сами…
ПЕРВЫЙ СНЕГ
Издалека, из тёмной бездны,
летел на землю первый снег.
Зачем он падал — неизвестно,
но только падал он для всех.
Он неспокойный был на редкость,
в недвижном воздухе витал.
И на неровную поверхность
почти неслышно оседал.
И я с каким-то увлеченьем
следил подолгу, как кристалл,
насквозь пронизанный свеченьем,
на рукаве моём мерцал.
В голубоватых хлопьях нежных,
казалось, он с собою нёс
ещё космическую свежесть
и непонятный запах звёзд.
Ещё следы темнели чьи-то,
смеркалось в городе уже…
Но было так легко и чисто,
что чуть тревожно на душе.
АЙВА
Как пойменные дали опустели!
Летит листва, хрустящая листва.
В неласковой осенней канители
последние заметны торжества.
Вся пойма в ожидании особом
Меняет очертанья и цвета,
стоят сады под потемневшим сводом,
как будто опустевшие цеха.
Во всем сквозит покорное согласье,
немой союз деревьев и воды,
но все равно на ветках не погасли
светящиеся желтые плоды.
Зарубцевал их сильный южный ветер,
своим дыханьем северным обжег,
и на боках пунцовых мягко светел
едва заметный бархатный пушок.
Я чувствую, как в медленном томленье
сочится в ветках капельками мед,
а ведь ее в последнее мгновенье —
той капельки — как раз недостает.
Вот-вот ударит серебристый иней,
его закрутит кольцами трава,
и, прочертив сверкающие линии,
о землю грянет спелая айва.
Лев Кривошеенко
Из книги «Златая запятая»
Людмила Кузнецова-Киреева
Создание сайта